ПО ТУ СТОРОНУ СТЕКЛА

      рецензия выпускника глядящего на школьный "Вечер памяти" через объектив видеокамеры

 

 

19 декабря 2009 года в нашей школе прошел вечер, посвященный 65-летию Победы в Великой Отечественной войне. Многих моих друзей смущал выбор темы традиционного осеннего праздника. Я не буду выдумывать причин, которых не знаю, или пересказывать чужие мнения о том, почему была выбрана именно эта тема. Я не участник и не организатор Дня Гимназии, поэтому могу посмотреть на него отвлеченно, со стороны. Но при этом не глазами новичка. Все-таки, я «зритель со стажем» – с 1989 года (20 лет!) я слежу за происходящим на сцене 43-ей школы когда своими глазами, когда через объектив видеокамеры, когда только на экране телевизора. И, тем не менее, впервые я решил написать зрительскую рецензию. 

Наверное, для многих других школ, подобный вечер – дело привычное, но для 1543 поставить на сцене не Чехова и Шекспира, не КВН и учительский капустник, а вечер памяти Великой Отечественной войны – дело серьезное и ответственное. Новое дело. А первопроходцам всегда трудно. Риск – благородное дело, принятие на себя ответственности можно только уважать. Что получилось в итоге? Я бы не писал вообще, если бы все было ужасно, и не писал бы так много, если бы было идеально. Пишу лишь потому, что есть шанс в следующий раз сделать лучше. 

Слышал много хорошего, но, к сожалению, сам не видел выступления 5-7 классов. Однако, меня приятно удивила серьезность и искренность многих старшеклассников. А это не тот материал, из которого легко лепить

Понравилось визуальное сопровождение – кадры кинохроники и фотографии подобраны очень хорошо. В своей профессиональной деятельности мне часто приходится иметь дело с хроникой, и я вижу, что на этом участке была проделана серьезная работа. На высоком уровне была и техническая поддержка (свет, звук). В этот вечер она была очень важна. Красная полутень на сцене создавала атмосферу, помогала восприятию.

Многое не понравилось. Но все это многое вытекает, на мой взгляд, из одной проблемы – у театральной постановки не было режиссера. Вернее так, был «режиссер-постановщик» (и не один, я думаю), но не было «режиссера монтажа». Алексей Валерьевич, пытаясь определить жанр постановки, назвал ее словом «монтаж». Но проблема в том, что как раз монтажа и не получилось. Какой главный инструмент монтажера? Ножницы! Ножницы и клей. Главная задача – убирая худшее подчеркивать лучшее. Монтажер не снимает кино, ему не жалко выбросить сцену, если она нехороша, если она слаба, если из-за нее провисает весь фильм. Ему не жалко потому, что он не снимал, не мок под дождем, не мерз на съемочной площадке, не бранился с осветителем и не тратил душевное здоровье на работу с актерами и воспитание массовки, он не должен отвечать перед продюсерами за потраченные зря деньги, в конце концов! Он делает свою работу хорошо именно тогда, когда смотрит на нее трезво, со стороны. Вот такого человека или группы людей, которые бы внимательно посмотрели всю постановку от начала до конца, не хватает! Не было режиссера, который бы не боялся обидеть Петю-Васю-Машу тем, что у Пети-Васи-Маши не совсем хорошо получается читать Симонова, Гудзенко или Ольгу Берггольц (а это, действительно, очень сложно!). Если бы был такой режиссер монтажа или такой худсовет, который отшлифовал, отмонтировал постановку, сократил бы ее хоть на одну треть, это было бы великолепно! Ведь было же из чего выбирать, ведь актеры и режиссер-постановщик потрудились на славу!

Скорее «Гамлета» можно поставить без режиссера, чем такой вечер. Казалось бы, ну разве сложнее прочитать стихи военных лет? Да, сложнее. Гамлет жил давно, и каждому вольнО интерпретировать его по-своему. Любую глупость можно объяснить «режиссерской находкой». А кого волнует в «Гамлете» эпоха – грим, костюм, жесты? Да никого – хоть в шортах выходи! Такое прочтение пьесы. И совсем другое дело, последняя Война. Здесь нельзя соврать. Еще жива память поколений. Здесь любой шаг в сторону – фальшь, и она бросается в глаза. Стихи о Войне нельзя читать плохо! Лучше никак. Это на уроке литературы за невыученные стихи ставят «2», а за плохопрочитанные «3». Здесь все наоборот. 

С другой стороны, визуальное изображение эпохи. Вот девушка читает отрывок из «Живых и мертвых», и хорошо читает, но зачем она в полосатом шерстяном свитере? Нет, совсем не обязательно всем выступающим наряжаться в гимнастерки (кстати, вполне натурально выглядевшие) или санитарные халаты, но минимальный dress-code должен быть. Это же не творческий зачет в классе, а выступление перед всей школой и на очень серьезную тему. Другая девушка поет «Синий платочек». Очень хорошо и проникновенно поет, чутко и нежно. Даже голос похож на Шульженко. И вся мизансцена фронтовой поляны хороша, но я не могу отделаться от мысли – «почему у нее в руках прозрачная, современная, синтетическая шаль? Разве поется о таком платочке?» Мне отчетливо мешает слушать песню именно это несоответствие. И только после окончания представления, я узнаю, что платочек смущал не только меня, но и авторов постановки, что они перепробовали пять разных вариантов, объездили массу магазинов, но не нашли настоящего, грубого сукна треугольной косынки. Что делать, советская эпоха, действительно, от нас уходит. Но может, стоило вообще обойтись без платка?

Но платочки и костюмы это мелочи. Главное – живая игра актеров. 
Итак, по порядку. Вступительное слово: «мы в первый раз просим наших зрителей не аплодировать, это вечер памяти» – блестяще! Очень трудно во вступительном, пафосном по определению, слове сказать что-то такое, чтобы привело зал в чувство, заставило его замолчать и раскрыть глаза, уши, сердца. Среди обязательных и заранее ожидаемых слов, нужно сказать что-то новое, не сразу понятное. Это действует – зал мгновенно стих. А что не аплодировали – это правильно, хотя много раз хотелось. 

Начало. Мирная жизнь 1941 года. Лето, выпускные экзамены. В скольки десятках фильмов ты уже видел, как в счастливую жизнь таких же людей, как и ты сам, вдруг врывается, вламывается, втаптывается Война! 

Только было бы всегда двадцать первое июня, 
Только б следующий день никогда не наступил

И думаешь, что ну вот теперь уже точно будет повтор. Но нет, в каждом новом фильме этот момент снова и снова показан по-разному. Наверное, каково было тогда население страны, столькими разными способами и можно показать этот момент. Получилось передать его по-новому и на школьной сцене. 

Уход вчерашних выпускников на фронт – одна из самых волнующих сцен во всей постановке. Про нее Юрий Владимирович сказал после окончания вечера: «Мне хотелось встать и уйти. Так мне было тяжело на это смотреть. Мои товарищи вот так же уходили. Я это вижу, как сейчас». Недаром наша школа на каждом выпускном вечере вспоминает тот выпускной вечер и тех выпускников. Из всего актового зала только в устах Юрия Владимировича это могло прозвучать комплиментом постановщику и актерам – «мне хотелось встать и уйти». 

Мне не очень понравилась идея читать военные стихи на несколько голосов по строчке или по четверостишию. Это как-то несерьезно, напоминает детский утренник. Два только раза это было хорошо. Первый, когда десять человек встали спиной к залу и каждый, поворачиваясь лицом, произносил «Я убит подо Ржевом», «Я убит подо Ржевом». У Твардовского нет союза «и», но здесь читался именно он – «И я тоже убит там». Ощущение огромности, массовости беды. И второй раз, это «Сороковые, роковые» Давида Самойлова. В самом стихотворении содержится противоречие между трагедией страны и молодостью главных участников этой трагедии, солдат. И это получилось передать именно разложением по ролям. Но вот зачем нужно было «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины» читать тоже построфно, я не понял. Если бы любой из ребят прочел один, было бы органичней. Чтение не вдесятером, а на пару получалось лучше. В мужском дуэте это «Майор привез мальчишку на лафете», в женском – «Зинка».

Было пару забавных ошибок, в которых нет ничего страшного. Например, фрагмент стихотворения – 

У него на груди
под рубахой хранится
фотокарточка той,
что жила за Царицей.

Читающий заменяет непонятное выражение на понятное.

Что жила, как царица.

А Царица - это река, протекающая в городе, который назван был именно в честь нее Царицыным. А когда Гудзенко в 1943 писал стихотворение, этот город уже назывался Сталинград. Именно поэтому у него дальше -

Он живым завещал
город выстроить снова
здесь, где он защищал
наше дело и слово.

Большая проблема нашего образования в том, что историю своей страны в XX веке (а ведь это главное!) школьники проходят только в 11-ом классе. И не только историю, но и литературу. А 11-й класс – это вообще не лучшее время для получения знаний. Не говоря о поступлении в ВУЗ, в 15-16 лет есть еще масса занятий более интересных, чем чтение книг. Река Царица это мелочь, об этом и в 11-ом классе могут не рассказать, но я уверен, что целый новый пласт истории своей страны, культуры, литературы, поэзии XX века школьники 5х, 6х, 7х, 8х, 9х, 10х классов открыли для себя теперь именно благодаря этому вечеру! Причем, как участники постановки, так и зрители. А может, и авторы? Я услышал несколько новых для себя стихотворений. Открыл для себя совершенно нового поэта Межирова (из которого слышал раньше только «По своим артиллерия бьет»), за что благодарю авторов. Жаль, кстати, что почти не объявлялись имена поэтов. Если не было такой возможности, было бы очень удобно для зрителей иметь программки. (Нужно будет при публикации материалов о ДГ на сайте найти все звучавшие стихотворения. Кто-то узнает имена авторов, кто-то дочитает до конца то, что прозвучало лишь фрагментарно.)

«Василий Тёркин» – отлично! И для общей драматургии вечера это была правильная разрядка, и поставлено хорошо – каждый солдат в этой роте живой, даже если у него нет текста. А вот фрагмент из «Иванова детства» не получился. 

Хорошие ребята-музыканты, две гитары и скрипка. Не знаю их имен (как и ничьих других, к сожалению), но, как я понимаю, они часто выступают на школьной сцене. Видно, что они чувствуют себя уверенно. Уместна была песня Олега Митяева, ну, про финальную песню Окуджавы и говорить не приходится, но меня очень смутил романс «Белой акации гроздья душистые». Можно было спеть любой другой романс, если была такая необходимость (а была ли она? Монтаж! Ножницы!), но только не этот. Так прочен ассоциативный ряд с семьей Турбинных, «Белой Гвардией», белым движением, что в устах красно-армейца во время Войны это смотрится каким-то специальным вызовом, эклектикой. Как будто, это был какой-то намек. (На что?) Но это так, вкусовщина. 

Понравился парень, который читал Семена Гудзенко «Перед атакой». Это очень сложное стихотворение, и один из лучших поэтов-фронтовиков. Он написал совсем немного, рано умер, но все, что он написал, пронзительно. 

Сильным получился весь «блокадный» цикл. Меня несколько смутили только три девушки в современных зимних шапочках (эпоха!), которые тоже немного запутались из-за необходимости читать стихи хором. А все остальное удалось – и юноша, взволнованно читавший «Музыку» Межирова, и девушка, читавшая "Я говорю с тобой под свист снарядов" Ольги Берггольц - сдержанно, негромко, но с глубокой внутренней энергией. А девушки, читавшие дневник ленинградской школьницы… Не знаю даже, как они выдержали это испытание. Я бы не смог. Было отчетливо слышно, что их голоса вот-вот сорвутся. 

Думаю, не стоило смешивать любительское исполнение с профессиональным. Это всегда проигрыш. Каждому ясно, что самый талантливый ученик гимназии вряд ли в силах соперничать с Окуджавой или Кобзоном, поэтому можно и включить песню в оригинале, можно и прочитать самим, но ни в коем случае не ставить это рядом. 

Стихи и песни о войне большей частью мужские, а на школьной сцене, как правило, девушек никак не меньше, чем юношей. Однако, постановщикам удалось решить эту проблему и довольно органично всех задействовать. Самое яркое впечатление на меня произвела маленькая девочка из 7 класса, которая пела песню из к/ф «Офицеры». 

От героев былых времен
Не осталось порой имен

Все помнят, как эта песня звучит в фильме – это не просто мужской голос, это голос зрелого мужчины, уставшего, надломленного, пережившего Войну, пережившего смерть многих как ровесников, так и совсем молодых солдат. Первый куплет я был просто в шоке, не понимал, как это возможно? Мне резал уши звонкий, но при этом глубокий голос. На втором я стал прислушиваться внимательнее, а на третьем понял, что – да, так тоже можно спеть эту песню, и это ничем не хуже, напротив, она обретает какой-то другой, новый смысл. 

И мальчишкам нельзя ни солгать, ни обмануть,
Ни с пути свернуть

Не знаю ни имени девочки, ни того, кто посоветовал ей именно эту песню, но это было очень смело, почти на грани, но в итоге получилось хорошо! Пожалуй, из всех спетых в этот вечер песен, это была единственная попытка не приблизиться к оригиналу, не повторить, а спеть по-новому. Первопроходцам всегда трудно…

Очень трогательными были детские рисунки о войне с чтением отрывков из детских воспоминаний. На рисунках современные дети 5-7 лет изображают Великую Отечественную войну так, как они ее понимают. Особенно запомнился последний рисунок – солнце, чайки, салют Победы, всплывает подводная лодка, на борту которой жирно выведено «Победа», а над лодкой реет российский триколор. Трогательно и печально. У нас каша в голове, да и у многих стариков тоже, а какая же каша будет в головах у тех, которым сегодня семь лет, когда они вырастут? Сложно даже представить.

Помочь избежать этого – обязанность школы. И вечер 19 декабря 2009 года надо рассматривать в первую очередь, как один из школьных уроков. Такой большой открытый урок. У меня не очень хорошее зрение, но помогает оптика видеокамеры – я видел почти всех выступающих на крупном плане. Я видел их глаза. Поэтому могу сказать с уверенностью, что урок удался, что он подействовал, что он запомнится. Надолго. Это главное. 

И только во вторую очередь этот вечер – театральная постановка, к которой и была обращена моя, может, не очень уместная критика. 

Очень хочется повторить этот опыт, не дожидаясь 70-летия Победы. А может, стоит сделать и на другую, но тоже серьезную тему…

P.S. Сегодня в поисках полных версий стихотворений я все время натыкался в Интернете на сценарии подобных «Вечеров памяти» для школьников, рекомендованных соответствующими инстанциями. И на меня пахнуло официозом советской школы в самом фальшивом его виде – застойным официозом начала 80-х годов, который я еще помню. Тогда уже давно никто ни во что не верил, зато о Войне говорили непрерывно и с первого класса, но говорили так много, так банально, так глупо, что это вызывало у большинства обратную реакцию – отторжение. 

И я вдруг понял, что вся моя критическая рецензия написана исключительно в рамках понимания того, что я нахожусь и говорю внутри культурного пространства 43-ей школы. То есть, я изначально уверен во вкусе, такте и чувстве меры наших учителей. Меня нисколько не удивляет, что центром внимания выбран именно человек на войне, а не, скажем,  стратегические наступательные операции. Мне и в голову не приходит, что можно сделать (а где-то, наверное, и делается) обратное. Поэтому думаю, что даже не стоит благодарить авторов вечера за так поставленные акценты, за так подобранные стихи – как говорится, noblesse oblige.

 


Сергей Павловский, XX параллель,
22 декабря 2009 года

 

 

 


все тексты С.Павловского о 1543

раздел "Незабытое"

Вечер Памяти (ДГ-2009)

 главная страница