Ода Сорокалетия

Стихи 16-й параллели на сорокалетии гимназии 1543

 

ССЫЛКА НА ВИДЕО

 

Участники выступления: 
Сергей Билак, Ольга Карасева, Анна Будина, Алексей Репьев, Анна Семенова, Екатерина Таланова, Андрей Вальехо, Амрита Нагпал, Нина Спиридонова

 ОДА К СОРОКАЛЕТИЮ ГИМНАЗИИ 1543

Привет тебе, мой спутник вечный,
Похоже, вечный мой причал,
Попутный ветер или встречный - 
Для нас начало всех начал.
Так получилось, что друзьями,
Подругами, учителями
(Что, впрочем, часто все одно)
Мы обросли здесь. Уж давно
О.Е. Потапова, как манна,
И с ней БП, как в сладком (жутком) сне
Явились на три года мне
А жизнь, как даль того романа
Я сквозь магический кристалл
Еще неясно различал.

Учили физику немного.
Евгеша нам ее дала.
(Так звали мы ее, хоть строго
Евгенья Эткина она).
Спецматематику - Зельвинский
Давал нам. Сей предмет как финский
Угорский сложный диалект
Был недоступен. Весь проект
Того, ну, первого маткласса
Придумал Гейдман. Он набрал
Тогда учеников и стал
Над нами страшно издеваться,
Хотя, наверно, нас любил.
Хоть так. Спасибо, что не бил.

Ольга Евгеньевна спиралью
Пронзила юные сердца.
Литература стала явью,
В душе оставшись до конца.
Истории учили двое:
Одна, не ставившая двоек,
Другой - суровый, с бородой,
Недаром названный Кацвой.
У Друбачевской на уроках
Царил невинный кавардак.
Кацвы крик "Прекратить бардак!"
Был слышен в школе и в походах.
Походы те, мои друзья,
Отдельно опишу вам я.

В подвале военрук Виленский
Стрельбою меткой удивлял,
И, разобрав АКа мастЕрски,
Гранату далеко кидал.
Кулагин с Корзыковым вместе
Нас обучали раз по двести, 
Согнувшись, сделать кувырок
И точный по кольцу бросок.
Нас, вдруг покинув мастерскую,
Вадим Вадимыч защищал.
А когда надо - и стращал,
Найдя компанию шальную
Курящих, там на уголке,
Где магендовид на стене.

Нас географии Завельский
Вполне серьезно обучал,
В то время как Союз Советский
Разваливался и трещал.
Пусть неприлежно, пусть вполуха
Мы слушали, но вот ведь штука:
Где залежи железных руд
Я помню. Не пропал сей труд.
Марго английскому учила.
Потом явился Кузнецов.
Весь из МГИМО, красив, суров.
Его харизма нас пленила...
Вот так текла рутина дней
Но цимес был, ей-ей, не в ней.


Что нас и правда наполняло,
И что влекло нас каждый день,
Что дома нас не отпускало,
Что не давало впасть нам в лень?
То было общей жизнью школы.
Спектакли, праздники, турслеты,
Капустник каждый Новый Год.
И обязательно - поход.
В каникулы весною - в горы
А летом вдруг на Соловки,
В Крым (наш - не наш, о чем, брат, ты?),
Иль на Пушгорские просторы 
Вели везде учителя,
Уча нас жизни и любя.

Берново, Киев, Питер, Таллин
Все эти дивные места
Мы видели. И был прекрасен
День паровозного гудка,
Когда, собрав рюкзак иль сумку,
Ты отправляешься поутру
Навстречу новому, скорей,
В компании твоих друзей,
Ведомый мудрым педагогом.
И ждет тебя свобода там
Чтоб в городе иль по горам
Бродить. И быть почти что богом.
Я это потому пишу,
Что этим и сейчас дышу.

Ну что сказать, чтобы закончить?
Три года в школе пронеслись
Как день один. Но это помнить
Мы время будем. Разбрелись
Мы кто-куда. Нас разбросало
По жизни, по Земле. Осталось
На Юго-Западе Москвы
То место, где учились мы.
Здесь сорок лет взрослеют дети
Живут, играют и всегда
Здесь Жув и вместе с ним ЛарДа
За каждого из них в ответе.
Я рад, что был здесь. Я хочу
Сказать "Спасибо". Говорю.


Билак Сергей
2015

 

СТИХИ НА ВЫПУСКНОМ 1991 ГОДА 
(написанные учениками 11 класса 16 параллели)

Завельскому Юрию Владимировичу
В те дни, когда в садах сей школы
Я беззаботно расцветал,
Читал охотно про монголов,
А про евреев не читал,
В те дни, в тенистых коридорах,
Когда звонок ещё не скоро,
Близ кабинетов в тишине
Завельский вдруг явился мне.
Моя студенческая келья
Тут озарилась. Юра в ней
Открыл мне мир больших идей,
Призрел он детские веселья,
Внушил нам вкус другой страны
И сердца трепетные сны.

Гейдману Борису Петровичу

БП – мужчина классных правил.
Хоть обучить он нас не смог,
Но уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.
Нам каждый «гроб» его – наука,
Но, боже мой, какая мука
Задачки делать день и ночь – 
Ведь всё равно погонит прочь.
Какое низкое коварство
Полуживых, нас, забавлять
И ухитряться наставлять,
Изобличая наше барство.
А мы всё ж мыслим про себя:
«БП, как любим мы тебя!»
Кацве Леониду Александровичу
Всё хлопает. Кацва заходит.
Идёт меж стульев по ногам.
Двойной лорнет, скосясь, наводит
На парты говорливых дам.
Весь кабинет окинул зорко.
Всё видел: лицами, уборкой
Ужасно не доволен он.
С Репьевым, Радцигом, Нинон
Раскланялся. Потом на карту
В большом рассеянье взглянул,
Оборотился… и чихнул.
И молвил: «Всё пошло насмарку,
Шевцову долго я терпел,
И даже Лившиц надоел!»
Я это потому пишу, 
Что лишь историком дышу.

Друбачевской Ирине Леонидовне
Кто мог ещё нас так измерить,
Таить надежду, ревновать,
Разуверять, заставить верить,
Казаться мрачной, изнывать,
Являться гордой иль послушной,
Внимательной иль равнодушной,
Она так тайно молчалива,
Так пламенно красноречива,
И так журнал её небрежен,
Одним дыша, одно любя,
Умеет так забыть себя.
А взор её и быстр, и нежен,
Стыдлив и дерзок, а порой
Смущает всех своей слезой.

Холиной Татьяне Георгиевне
Итак, она звалась Татьяной…
Впервые именем таким
Судьбу метана и бутана
Мы своевольно освятим.
Реакция, её подруга
От самых колыбельных дней,
Нехватку школьного досуга
Местами заменяла ей.
Ей рано нравились алкены,
Они ей заменяли сон,
Ее любовь – пентадиены,
Финилкетоны и озон.
Нам ею химия дана,
Замена счастию она.

Волохову Александру Юльевичу
Белой горечью кефира
Чашку наполняет физик.
В райсовете так решили 
Председатели комиссий.
А пока же на контрольной
Физик обнимает плечи,
Стройных девушек смущает.
Отвлекайся, дядя физик!
Пьяной горечью Фалерна
Сами мы наполним чашу,
В этот вечер мы гуляем – 
Чистый нам любезен Бахус!
Вы же мимо нас идёте 
Семимильными шагами,
Новых девушек сжигает
Ваша вечная любовь.
Эткиной Евгении Валентиновне
Спортзал уж полон. Маты тащат.
Магнитофон давно гремит.
Зеваки же глаза таращат,
И Маня что-то говорит.
Блистательна, полувоздушна,
Теориям Фонды послушна,
Толпою нимф окружена,
Стоит Евгения. Она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
Летит, как свет лучей Алгола.
То стан совьёт, то разовьёт,
И быстрой ножкой ножку бьёт.
Сей образ, милые друзья,
Вовеки не забуду я.

Кузнецову Алексею Валерьевичу
Я вас love you, чего же боле
What я могу еще сказать?
I know now в вашей воле
Меня отметкой наказать.
Сначала я молчать хотела,
Believe me, моего стыда
You wouldn’t know никогда,
Когда бы timing я имела,
Хоть редко, хоть в неделю раз,
Я б посетила only вас.
Чтоб только hear ваши речи,
Вам слово speak’нуть, а потом
Все thinking, thinking об одном.
А в нашей country все вам скучно,
Ведь мы, ничем мы не блестим,
Хоть вам и glad’ы простодушно.
  

 


(Фотографии Анны Крючковой и Михаила Серегина) 

 

 


 

СТРАНИЦА 40-ЛЕТИЯ ГИМНАЗИИ

 

ГЛАВНАЯ СТРАНИЦА САЙТА