Я редко бываю в школе

Я редко бываю в школе. Редко даже прохожу мимо, хоть и приезжаю частенько к родителям, которые живут в пяти минутах ходьбы от нее. Это не значит, что меня туда не тянет. Скорее, наоборот. Наверное, это как раз то, что психологи называют «гипермотивацией». Слишком сильно я люблю свою школу и всех людей (скажем так – почти всех), кто связан в моей памяти с ней. Я боюсь увидеть, КАК сильно всё и все изменились. Может, я и не права. Со мной так бывает, когда я прохожу свою детскую площадку перед родительским домом. Я всегда непроизвольно в песочнице и на качелях среди маленьких детей ищу своих старых друзей. Подсознание не понимает, что их логичнее искать среди родителей на лавочке...

Я училась в школе 43, а потом 1543 11 лет. Мы были первым экспериментальным классом, в который брали детишек с 6 лет. Мы проучились весь первый класс в здании детского сада на улице 26-ти Бакинских комиссаров. Утром были уроки, потом обед и тихий час, а после тихого часа мы вместе с нашей первой учительницей Эмилией Георгиевной Сафьян делали домашнее задание. Помню, как сильно мы обижались на своих товарищей во дворе, которые еще не пошли в школу, а наш класс называли «нулевкой». С пеной у рта мы доказывали, что это не «нулевка», а первый класс! И потом, когда все перескакивали из третьего в пятый, мы учились в четвертом. В это сейчас тоже почему-то многие не верят. 

После окончания первого класса нас собрали в актовом зале. Выступал Юрий Владимирович. Он сказал, что мы молодцы, что мы оправдали надежды, нам подарили коричневые клеенчатые пеналы с двумя металлическими кнопочками и что-то еще. И еще я помню, как Юрий Владимирович сказал, что обещает довести нас до конца, до последнего звонка. И потом, когда в 8, 9 классе начали появляться слухи о том, что директор уходит, не верилось - он ведь обещал. И, кстати, Юрий Владимирович сдержал слово. Хоть от нашего класса в том - первоначальном варианте и осталось всего 5 человек. Может, вы помните, ребята, ту линейку в детском саду? :))

Ну а потом началась настоящая школа. Форма до пятого класса. Октябрятские значки. Но главное - учителя. Я скажу так - все мои учителя были хорошими. И многие - Учителями, людьми, которых вспоминаешь, а внутри появляется гордость и нежность и еще немного - тоска. Я прочитала недавно речь Юрия Владимировича на последнем выпускном, в которой он говорит о Чести, Воображении и Воле. И дала почитать ее своим близким людям - вот, мол, в какой я училась школе. А они сказали: теперь ясно, откуда твой максимализм и откуда ты такая вся. Мне было приятно. Хотелось улыбаться весь день :-)) 

Я считаю Учителями тех людей, которым посвящаю свою жизнь. Пусть это звучит громко. Но они несут ответственность за мою жизнь - они меня научили жить - ТАК, и поэтому какой бы она ни получилась, я ее им посвящаю. Это люди, которым я хочу сказать спасибо. К сожалению, в силу разных обстоятельств у меня не получилось сделать этого вовремя. Но лучше поздно, чем никогда. Мне бы хотелось всех вас разыскать, родные мои, и сказать... Многое сказать...

В пятом у нас появилась первая классная руководительница. Ей стала учительница русского и литературы Ирина Марковна Бененсон. Она была совсем девочкой тогда - только закончила институт, была моложе, чем я сейчас. Я помню, как она нас любила. Это запомнилось больше всего, серые теплые любящие, умиленные глаза. И еще - мифы Древней Греции, моя толстая зеленая тетрадка, в которой записаны все боги и герои, ИНТЕРЕСНЫЕ сочинения... А еще, как однажды я увидела, что она исправляет ошибки в наших тетрадках сначала черным цветом, потом красным и только потом ставит оценку... Черным - якобы исправили мы сами, чтобы не расстраивать плохой отметкой. Кстати, до старшей школы мы писали только черными чернилами. Говорили, что директор так решил, потому что с парт черная паста легче оттирается :)) Ирина Марковна была доброй, самой лучшей. Мы называли ее Маркушей. Она первой сказала мне, что я буду журналистом. С тех пор прошло много времени. И в итоге она оказалась права. Перед следующим первым сентября я заставила папу купить огромный самый красивый букет гладиолусов, чтобы ей подарить. Мы прибежали с подружкой к крыльцу, у которого уже собрались все классы. И увидели, что табличку с надписью 6 «В» держит не она. Потом оказалось, что Маркуша уехала в Израиль и больше не вернется. На стенах в нашем классе появлялись надписи «Маркуша, вернись». Нам хотелось ее разыскать, найти почтовый адрес, тогда ведь электронных и в помине не было. Мы думали, что, если напишем, что скучаем по ней, она вернется. Кстати, я бы и сейчас не отказалась написать ей. Может, кто знает, как ее найти?...

Ирина Марковна приглашала в третьей четверти к нам на уроки литературы Ирину Викторовну Дорожинскую. Она приходила и читала нам лекции о православии и Библии. Эти уроки сыграли в моей жизни очень большую роль. После пятого класса нам приходилось сталкиваться с Ириной Викторовной на древнерусской литературе и на экзаменах по литературе. В большинстве своем мы не очень-то любили «Повесть временных лет» и «иже с нею» и учились по этому предмету плоховато. Ирина Викторовна была нами недовольна, сердилась. Она ни разу не вспомнила, что многие из нас были слушателями ее - тех - лекций. А мы почему-то не напоминали. Впрочем к тому, уже гимназическому времени от нашего пятого класса осталось от силы 5 человек, остальные пришли из других классов и школ. Наверное, она просто нас забыла. 

Фразу «увы и к сожалению» помнят, наверное, многие выпускники 43-й :-)) У меня перед глазами сразу встает сцена: мы с Тошкой сидим на последней парте у окна и уминаем за обе щеки черный хлеб. Между двумя историями сбегали в магазин напротив и купили свежайшие полбуханки. А теперь вот сидим, отщипываем под столом хлебушек и потихоньку кладем в рот черные мякиши. Игорь Владимирович Новиков (Кромвель, Гвоздодер, Челюсть) знай себе рассказывает про какие-то пытки, а мы знай себе жуем. Однако, видимо, терпение было не бесконечным даже у него. Минут за пять до конца урока он сказал что-то вроде того, что неплохо бы нам перестать есть, потому что и ему кушать хочется. Мы, конечно, были уверены, что едим незаметно, поэтому чуть не подавились и больше не отломили ни крошечки. А потом у меня начались муки совести, и на перемене я подошла к Игорю Владимировичу и сказала:

- Простите, пожалуйста, я больше никогда не буду.

Он спросил:

- Не будешь - что?

А я сказала:

- Не буду больше никогда есть.

Мы вместе засмеялись. Наверное, он простил. 

Ну а вообще хочу сказать, что на уроках Игоря Владимировича я часто ловила себя на том, что хочу стать историком. По-моему, это о многом говорит. В этот период - с 5 по 10 класс мною было накуплено множество исторических книг, которые должны были в случае чего помочь мне поступать на исторический, а теперь просто стоят на полках и напоминают о школе. Должна признать, что к величайшему сожалению, многие мои знания по истории потеряны. «Увы и к сожалению»... :-))

Игорь Владимирович, наверное, был бы гениальным университетским преподавателем, потому что давал нам не только школьную программу, но и многое, многое - сверху. Интересна была его привычка сосредотачиваться на каком-то одном периоде, человеке, событии. Он рассказывал массу уникальнейших подробностей, которые никогда бы не пригодились нам на экзаменах, но давали ТАКОЕ представление об эпохе, что ты буквально оказывался там. Помню, как мы шутили: скорее всего, мы не будем знать основные даты из нашей истории, зато прекрасно усвоим, какие проблемы с зубами были у Александра Македонского :)) Игорь Владимирович доставал интереснейшие книги и зачитывал из них то, что мы сами никогда не догадались бы прочитать. Помните «Доживем до понедельника»? Там Тихонов играет учителя истории. Когда я смотрю этот фильм, всегда вспоминаю Игоря Владимировича. Часто он увлекался тем, что рассказывал, и не слышал звонок с урока. Нередко мы уходили с его занятий уже после второго звонка на следующий урок. Конечно, тогда это вызывало раздражение. А теперь - так хотелось бы посидеть хоть на одном уроке истории. Той истории. Уж не знаю, по какой причине Игорь Владимирович ушел из нашей школы. Наверное, по большому счету в этом никто не виноват. Но знаю, что с его уходом школа многое потеряла. 

Мира Иосифовна Моисеева ушла из нашей школы, когда мы заканчивали 9 или 10 класс. Уроки музыки у нас начались, кажется, классе в 3-м, но, возможно, я и ошибаюсь. Классе в 8 или 9 музыка сменилась на Мировую художественную культуру (МХК). Сейчас мне кажется, что этот человек сформировал мой вкус процентов на 50. А может, и не только вкус - мировоззрение. Я теперь, может быть, как никто понимаю то негодование, с которым Мира Иосифовна реагировала на наше НЕвнимание к МУЗЫКЕ. Проигрыватель стоял в большом сейфовом шкафу рядом с ближней к окну первой партой. А в шкафах у дальней стены хранились пластинки - сотни, сотни пластинок... Еще я помню тяжелые бордово-черные шторы. А из портретов и картин больше всего запомнился Бетховен и лунная дорожка. Мира Иосифовна рассказывала, что лично занималась оформлением класса. Интересно, как там сейчас? 

Проигрыватель всегда включался чуть ли не на полную мощность. Я думаю, что Мира Иосифовна включала его так громко, чтобы мы слушали, не болтали и не отвлекались. Я и сейчас по привычке, наверное, слушаю классику на большой громкости. В наушниках, правда :)) Громкая настоящая музыка завораживает. Мы слушали и должны были писать под музыку свои впечатления, что-то вроде либретто. Поначалу было непонятно, как можно писать о том, что ты представляешь, когда слышишь песню Сольвейг Грига, если известно априори, что это песня Сольвейг... Казалось бы, ты ДОЛЖЕН представлять белокурую девушку, которая в норвежском лесу поет песню. И только потом нам стало ясно, что имеет в виду Мира Иосифовна. Ей нужна не достоверность, не сведения о композиторе, которые некоторые пытались записать, чтобы похвастаться своими знаниями, а то, что слышит душа. Слышит ручеек и весну вместо поющей девушки - пиши про ручеек... 

Чем больше мне приходится иметь дело со словом, тем больше я понимаю, что оно слишком беспомощно. Так что, к сожалению, я не смогу описать все, что чувствовала, и чему меня научила та музыка. Кстати, помимо нее ведь было столько всего! Столько книг, картин, историй, песен. Мне многие друзья рассказывают иногда о своих учителях. И я вижу, что таких, как у меня, таких, как Мира Иосифовна, ни у кого не было. Я помню ее эмоциональной, вспыльчивой, откровенной, принципиальной, всегда с «огоньком» в глазах. Говорили, что Мира Иосифовна стала после ухода из школы экстрасенсом. В принципе я не удивлюсь, если это правда. И даже не только не удивлюсь - порадуюсь. Уверена, что такой человек поможет многим людям. Впрочем - уже помог. В конце последнего занятия Мира Иосифовна обсуждала каждого из нас. Ставила годовые отметки. И ставила она их интересно - исходя не из среднего арифметического, а из того, что думает о человеке - типичный ее подход. Мне запомнилось на всю жизнь, как она сказала, что, хоть у меня и выходит пять, она ставит мне четверку, чтобы я помнила, что смогу чего-то добиться только, если не буду лениться. А уж лениться-то, скажем честно, я мастер :-)) КАК Вы были правы, Мира Иосифовна... :-)))

Почти обратная ситуация у меня сложилась с Маргаритой Аминадовной Гинзбург. С пятого класса она вела у нас английский. Наверное, не совру, если скажу, что у нас были очень теплые отношения. О Маргарите Аминадовне я услышала еще раньше, чем пошла в школу. Мои соседи по подъезду Сережа и Лола Сосновские в разное время тоже были ее учениками и много о ней говорили. Кстати, Маргарита Аминадовна тоже их очень любила. Помню, как она рассказывала про поход, в который они ходили с Сережиным классом, а меня частенько называла Лолой :-)) Как я уже сказала, с Маргаритой Аминадовной у нас было полное взаимопонимание. Мне нравился английский, я учила его с 3-х лет, языки вообще давались мне легко. С пятого по десятый класс по английскому у меня были в четвертях и в году только пятерки, а вот в 11-м в моей жизни стали происходить всякие отвлекающие от учебы события:))), и английский был, мягко говоря, немного заброшен. В конце второго полугодия 11-го класса стало очевидно, что пятерка в аттестате у меня не получится, если годовой отметкой будет 4. Мне-то было все равно, а вот Маргарита Аминадовна, каждый раз столкнувшись со мной на лестнице, напоминала, что еще можно исправить ситуацию. Мне было не до того. Я говорила: ставьте 4. На последнем занятии Маргарита Аминадовна зачитывала отметки. Я скучала, потому что все было ясно наперед. Когда дело дошло до меня, Маргарита Аминадовна сказала: «Это не мое дело, что с тобой происходит. Я не буду вмешиваться, как это кто-то делает. Все бывает. Ты хорошо училась все эти годы. Четверка была бы несправедливой отметкой, поэтому я ставлю тебе 5 в году и в аттестат». Конечно, сейчас, когда у большинства из нас позади масса экзаменационных переживаний, сданных и пересданных сессий, это событие может показаться не таким уж важным. Но тогда у меня минут на десять пропал дар речи.  И вовсе не оттого, что в аттестате оказалась неожиданная пятерка. Мне действительно было все равно, какая будет отметка. Я просто не верила, в то, что учитель может вот так открыто встать на мою сторону... 

Наверное, вышло очень субъективно, но все объективное, на мой взгляд,  Володя Сперантов уже написал. И написал просто блестяще!!! Те, кто учился у Маргариты Аминадовны, знает, какой это человек. Кстати, так получилось, что ее я отважилась и успела-таки поблагодарить:)) После того, последнего урока я подошла к ней и сказала: «спасибо». А Маргарита Аминадовна сказала: «спасибо тебе». 

Я все помню. Вы учили нас доброте.

 

 

Евлалия Самедова, XXII

 


 

вернуться в раздел "Незабытое"

 вернуться на главную страницу