НАТАЛЬЯ НИКОЛАЕВНА ЛЮБИМОВА

2.11.1951 – 12.6.2018   

Учитель информатики гимназии 1543   /1992 - 2018/

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

  

 

 

Елена Всеволодовна Терещенко:

12 июня – год, как от нас ушла Наталия Николаевна Любимова, NN, «Наташечка», как она себя в шутку называла. И я понимаю, что и лично в моей жизни, и в жизни школы опять зияющая дыра, опять невосполнимая утрата.

Я перестала ходить в кабинет информатики – я теперь туда звоню, и звоню по учебным делам, а, сидя на концерте в филармонии, узнаю о ближайших музыкальных событиях из афиши, а не из шёпота всезнающей Наталии Николаевны.

С уходом человека его жизнь становится воспоминанием. Иной школьник вспомнит часы, проведённые после уроков в кабинете информатики, и беспристрастность NN – врага любой лени, изворотливости и компьютерного невежества; другой ученик (а может, и предыдущий «иной») улыбнётся, вспомнив поездки, в которых Наталия Николаевна с любым была готова обсуждать европейское и русское искусство. Как часто на уроках информатики она убеждала ребят, что жить и не интересоваться тем, что происходит в культурной жизни Москвы, Европы, мира, - это моветон. И сама легко и неутомимо передвигалась по Москве, Европе, миру, и угнаться за ней было невозможно.

Я знаю Наталию Николаевну очень давно: со времён 5-го класса её младшей дочки Ольги, или Лёлика, как её по-домашнему называла мама. Это было моё первое классное руководство в 43 школе, класс вышел из-под руки сильного учителя начальной школы. Я думаю, сколько претензий можно было высказать мне, только начинающей работать в знаменитой школе и, конечно, проигрывающей опытным учителям. Но у Наталии Николаевны не было конфликта «родителя» и «коллеги» по отношению ко мне. И кстати, к своей собственной дочери она предъявляла такие же строгие требования, как и к остальным ученикам. Она вообще называла себя «матерью-злыдней», а на самом деле очень переживала за своих дочек, и пока они росли, и когда стали взрослыми, и очень гордилась ими.

NN была человеком школы: ей искренне были интересны успехи-неуспехи учеников, педсоветы, школьные спектакли и КВНы (в Дни Культуры она сидела в актовом зале, начиная с выступлений пятиклашек и заканчивая вечерним спектаклем старшеклассников). С радостью сама выходила на сцену в учительских капустниках, от души смеялась пародиям на себя. Наталия Николаевна, наверное, единственный учитель в нашей школе, который старался не пропустить даже ученические творческие зачёты! Она, конечно, ворчала из-за невымытых чашек в кабинете информатики, спорила с Виталием Дмитриевичем по житейским и частным вопросам, но в стратегии кафедры информатики была безоговорочным поборником идей и деяний Арнольда, переживая, что не все понимают его огромную роль в работе школы. «Арнольдиньо – это бог!» - говорила она.

Обострённое чувство справедливости, выстраданное, неудобное в нашем современном мире, заставляло Наталью Николаевну тратить много эмоциональных сил в своей работе. Её последнее классное руководство в не самом лёгком классе было настоящей битвой не «с» учениками, а «за» них. NN с каким-то материнским отчаяньем пыталась объяснить своим «охламонам», что по-настоящему им пригодится в жизни, что ценится в человеке. И ежегодные сборища её выпускников в кабинете информатики – подтверждение того, что её силы не были потрачены даром. А самое слово «охламон» по умолчанию в нашей школе никто больше не использует – оно тоже стало памятью.

Ей были интересны дети. Как истово она верила в талант Вани Маркова, когда он был шестиклассником, как защищала его на педсоветах, когда он был старшеклассником, какой преданной была поклонницей его первых студенческих выступлений на большой сцене! Ей были интересны люди. Отношения с некоторыми родителями выпускников переросли в дружбу. С годами став «равными» коллегами, я обнаружила, что с Натальей Николаевной легко говорить на самые разные темы, чисто по-женски советоваться в каких-то вопросах. Она учила моего сына. Она трогательно рассказывала о своём легендарном пёсике «Миконьке», а с появлением внучки все разговоры были вокруг обожаемой Нелечки. Я благодарна Наталии Николаевне за то, что рядом с ней нельзя было не заразиться этой театрально-концертной лихорадкой и, как бы ни было трудно со временем, я забывала об усталости и непроверенных тетрадях, потому что увидела балет Ноймайера или Килиана – и если б не Наталия Николаевна, вряд ли я попала бы на эти спектакли, а так и сидела бы, согнувшись над вечными тетрадями. 

Мы все знали о компании её «институтских» друзей, она часто рассказывала об этих людях. В своё время меня удивило, что Наталья Николаевна вместе с этими друзьями, несмотря на свою загруженность, в течение многих лет поддерживала одного из них – тяжёлого инвалида, слепого, с ампутированными ногами. Он мог позвонить ей в середине её рабочего дня, и она была с ним очень внимательна. А сама она как-то удивительно деликатно болела, стараясь со всем справляться сама, не «грузя» никого, советуясь только с самыми близкими друзьями-врачами. И пока мы с ней общались, она верила, что победит болезнь. Такой у неё был характер.

Как жаль, что уже не раздастся телефонный звонок с энергичным вопросом: «Ленуся, я тут в кассах театральных стою, тебе покупать билет?»

 

 

Иван Крылов, XXXVI параллель:

Впервые я осознал, как не хватает Виталия Дмитриевича, прошлой весной, когда на лекции меня посетило небольшое озарение, связывающее масс-спектроскопию высокого разрешения, изотопное замещение и распределение Бернулли. К сожалению, писать о нём человеку, который впервые рассказал мне о распределении Бернулли, было уже поздно.

Спустя несколько месяцев после этого я встретил у метро Наталью Николаевну. Она была настроена очень пессимистично и пригласила как-нибудь зайти в гимназию, "пока все мы живы". При встрече можно было бы расспросить её о современных трендах в преподавании информатики школьникам, поделиться историями из университетского курса, вспомнить Виталия Дмитриевича и поделиться историей про распределение Бернулли.

Для меня последующий год был ознаменован дипломом и педагогической практикой. Я честно пытался воспользоваться приглашением и, может быть, не раз озадачил через систему видеонаблюдения охранников своим поведением, когда после работы в 35-м спускался на второй этаж, стучался, заглядывал в двери и что-то спрашивал. Я спрашивал, нет ли Натальи Николаевны и когда она будет. Пересечься с Натальей Николаевной удалось только один раз, когда она вместе с новой преподавательницей готовила следующий урок во время окна. Образовательный процесс - это святое, от него отвлекать нельзя, так что после минутной беседы во время перехода между кабинетами мы договорились встретиться как-нибудь в другой раз и разошлись.

Другого раза так и не наступило.

 

 

Сергей Дмитриев, XXI параллель:

Оказывается, Наталья Николаевна пришла в школу в один год с нами (ну, большинством из нас) - в 1992 г. На нас, гуманитариев, в первый год не выпускали тяжёлую артиллерию - Виталий Дмитриевич убедительно играл роль грозного божества с огромной указкой, и видели мы его (особенно поначалу), издалека - непосредственно нами занимались Наталья Николаевна и Таисия Алексеевна Егиян. Именно они учили нас забытым ныне премудростям Тренажера клавиатуры (ТРК), а потом - Лексикона, Мульти- и Фанта-эдитора, Кваттро-про. Конечно, в их паре Наталья Николаевна играла роль сурового, но справедливого ментора - тем удивительнее было потом понять, что это всего лишь амплуа - как и у многих других учителей 43-ей. Не думаю, что с нами было интересно - уж слишком примитивным вещам приходилось учить слишком далёких от компьютеров детей - но Наталья Николаевна и Таисия Алексеевна занимались с нами крайне тщательно и, как я теперь понимаю, проявляя нечеловеческое терпение. Далеко не всё, в силу специфики логистики урока информатики, можно было сказать один раз для всех - многое, очень многое приходилось снова и снова повторять у каждого компьютера, каждому человеку. Я бы не смог. Они же никогда, никогда не показывали нам, как это адски, чудовищно утомительно (а сами мы тогда, конечно, этого не понимали). Потому что они были настоящими учителями, способными учить не только интересным вещам тех, кто хочет им учиться - но и укоренять примитив в изо всех сил противящихся гуманитарных головах. Уроков информатики были мало - но, как ни странно, мы довольно быстро освоились с компьютерами - а ведь это было время, когда компьютеров дома не было, и многие из нас и вправду не знали, с какой стороны к этим коробкам подходить. Настойчивость, терпение и олимпийское спокойствие наших учителей дало свои плоды - как я понимаю сейчас, удивительные.

А потом пришла новая эпоха - в то счастливейшее время эпохи менялись быстро. Некоторые из нас влюбились в компьютерный класс и всё, с ним связанное. Некоторые - из врождённой склонности, некоторые - в том числе автор этих строк - благодаря знаменитым игровым средам, которых ждали всю неделю. В эти часы непередаваемого восторга и переселения душ в недра 286 "икс-тишки" Наталья Николаевна тоже была сурова и корректна - но чем дальше, тем больше мы стали чувствовать, что тем, которым нравится в кабинете информатики, всё чаще и чаще приоткрывается совсем другая Наталья Николаевна - приветливая, интересующаяся, доброжелательная. Именно такой она и была на самом деле - и именно с такой Натальей Николаевной мы - уже выпускниками - считали обязательным встретиться и поздороваться первого сентября. И было видно, что она нам рада - а это очень, очень много.

Страшно много лет прошло с тех "мультфильмов" в Фанта-эдиторе, с "рыцарских выездов" зимними вечерами в среду. Больше нет с нами Виталия Дмитриевича. Теперь ушла и Наталья Николаевна. Возможно, одно из главных испытаний возраста - всё время растущее количество дорогих людей, с которыми больше нельзя поговорить, обменяться поклоном. Которых можно только помнить.


         Мы оглядываясь, видим лишь руины -
         Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.

Наталья Николаевна, до свидания. Мы многое по-прежнему не умеем в компьютере, но кое-что мы умеем хорошо, и с каждым годом учимся делать это ещё лучше. Помнить.

 

 

 

Елена Минушкина, XVII:

Я не училась у Натальи Николаевны. Но она всегда так радостно приветствовала меня: на улице ли, в школе ли (куда я ходила уже по поводу сына), в метро... Где бы ни встретились, она с такой готовностью включалась в разговор, как будто мы виделись последний раз 10 минут назад. 

Она была очень требовательным учителем. Каким-то непримиримым. Сколько мой сын просидел у нее после уроков... Хватило бы на еще один курс информатики. "Что вы делаете, когда приходите пересдавать?" "Исправляем, пока не получится". Как я злилась на это - почему нельзя объяснить? Зачем нужны эти бесконечные пробы и ошибки, ошибки, ошибки? А они ходили и ходили к НН, чтобы дойти в итоге до правильного решения. Лбы разбиты от бесконечного битья в закрытую дверь информатики, но... "Знаешь, Наталья Николаевна ведь хороший Учитель. Вот у нее всегда было интересно, даже башни Кремля".

Но мы-то у нее не учились. И при этом, мне кажется, она как-то особенно относилась к нам, давним выпускникам. Как к родственникам. С которыми можно что-то обсудить, пожаловаться, послушать наши сетования. Она была очень близкая. Просто мы были "земляки" по 1543. 

Светлая память...

 

 

Иван Марков, XXXVIII:

Ушла из жизни Наталья Николаевна Любимова. Мой педагог информатики до 7 класса, затем просто хороший друг и наставник. 

Кому-то она казалась строгой, особенно с первого взгляда... Когда моя мама пришла в 1543 ещё в августе перед 5-м классом, то сразу же встретила Наталью Николаевну. Пришла домой со словами: «Ваня, учительница информатики у тебя будет очень серьезная». 

Но Наталья Николаевна была всего лишь требовательной. Замечательным требовательным педагогом и таким же требовательным человеком. Любила хороших учеников, так мы и начали с ней тесно общаться ещё в 5-м классе. 

Но главное, Наталья Николаевна не представляла своей жизни без искусства. Она жила музыкой, балетом, оперой, театром... Я ещё не знал какую-нибудь последнюю новость про Гергиева или Плетнёва, как Наталья Николаевна уже была давно обо всем в курсе! Сначала мы просто часто встречались на премьерах и каких-то знаковых спектаклях, потом уже стали специально так планировать, чтобы сходить куда-то вместе, все обсудить, поделиться впечатлениями... 

Для меня очень дорого, что Наталья Николаевна услышала и меня! Была на всех моих дипломных спектаклях, на многих концертах, нашла время. А ведь в ее «театральном расписании» почти не было свободных дней. Вспоминаю, как волнительно было каждый раз набирать ее номер, чтобы узнать мнение. Мнение уже не про Гергиева или Плетнёва, а про меня. 

Это касалось не только моих выступлений... Уже будучи студентом, я часто приходил к ней в школу, мы сидели, пили чай и обсуждали все подряд. Мне было важно общение со взрослым мудрым человеком. Ведь у Натальи Николаевны была не только страсть к театру, главное, чем она обладала - так это страстью к жизни, желанием жить полноценно и безумно, передающимся всем остальным. Так забежишь в кабинет информатики, поговоришь, все обсудишь, а потом знаешь, что сегодня у тебя «все будет хорошо».

Последние полгода Наталья Николаевна тяжело болела, я часто повторял ей ее же словами, что «все будет хорошо»... И она в это верила. Боролась с болезнью изо всех своих сил.

Наталья Николаевна, мне Вас будет очень не хватать! Покойтесь с миром

 

 

 

Е.Д.Волжина, учитель литературы:

Сегодня, 12го июня, умерла Наталья Николаевна Любимова, учитель информатики, проработавшая в нашей школе почти четверть века.

Наталья Николаевна была яркой, страстной, непримиримой, не знающей, что такое компромисс. Но какой же она была благодарной слушательницей: в зале Чайковского и на школьных капустниках, в Большом театре и на творческих зачетах. Она была предана Школе и Искусству, не умела лукавить и всегда отличала талант и культуру от пошлости и дилетантства.

Она и учила страстно, порой слишком требовательно, не облегчала учебные задачи, ждала того же и от коллег. 

Она знала все о балете, в Консерватории была своим человеком, могла на один вечер полететь в Милан послушать оперу с выдающимся певцом. 

Эта энергия жизни не позволяла Наталье Николаевне смириться с болезнью: она сопротивлялась, но жалости от близких людей не принимала.

Гордая, честная, преданная, Наталья Николаевна останется в нашей памяти ярким учителем и хорошим товарищем. 

 

 

Андрей Копенкин, XXXVII:

Своих Учителей хочется не помнить, а знать. Сколько раз, будучи уже выпускником, во втором амфитеатре зала Чайковского я встречал Наталью Николаевну. Говорить с ней было счастьем. Об очередной премьере у Гергиева или об уроках в родной школе - неважно; паузы не повисали, а останавливали нас только звонки, как когда-то в классе. Энергия, исходящая от Натальи Николаевны, была фантастической, всеобъемлющей.

Пустоту, возникшую и разрастающуюся после её ухода, не заполнить словами. Вечная память.

 

 

 


 

 

СТРАНИЦА ПАМЯТИ УЧИТЕЛЕЙ И ВЫПУСКНИКОВ 1543

ГЛАВНАЯ СТРАНИЦА САЙТА