Памяти В.Д.Арнольда
ВЕЧЕР БУЛАТА ОКУДЖАВЫ
9 декабря 2017 года
УЧАСТНИКИ ПРОГРАММА ФОТОГРАФИИ
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Песни
и разговоры на концертах |
|
ПОЛНАЯ ВИДЕОЗАПИСЬ ВЕЧЕРА
Первая камера Часть 1 Часть 2 Вторая камера Часть 1 Часть 2
АРХИВ
АРНОЛЬДА
(песни Окуджавы и разговоры на концертах)
ОКУДЖАВА И КИНО /текст и ролик/
Виталий Дмитриевич Арнольд – учитель нашей школы. Для кого-то из здесь присутствующих коллега, друг. Для очень многих – учитель. И таковым останется навсегда. Но река школьной памяти течет быстро. Все время приходят новые дети, и уже очень скоро в 1543 не останется школьников, которых учил Виталий Дмитриевич. Так как можно сохранить память именно в школе? В каком жанре? Мы много думали об этом. Сегодняшний вечер – попытка это сделать. Если получится – будем повторять. Идея в том, чтобы ежегодно проводить в школе такое мероприятие, на которое бы сам Арнольд обязательно пришел, был бы вместе с нами. Ведь он не очень жаловал большие школьные праздники – не ходил на Дни Гимназии и КВНы, хотя в них его так часто изображали, в последние годы, пожалуй, даже чаще других учителей… А вот вечера бардовской песни очень ценил. Его речь на финале вечера Галича памятна всем, кто там был. Кто не был – на сайте школы есть запись. И, когда мы последний раз с ним виделись, он как раз добавлял новые ссылки на страницу о Новелле Матвеевой. Так почему мы решили начать вечера, посвященные памяти Арнольда, именно с Булата Окуджавы? Большинство знает, но я повторю. Вот этот проигрыватель и эти пластинки здесь на сцене стоят не случайно. Виталий Дмитриевич много лет собирался оцифровать классические пластинки Окуджавы 70-80х годов фирмы «Мелодия», на которых многие из нас выросли. Большая часть этих записей, конечно, давно опубликована в интернете, но целиком пластинок нет нигде. Давно собирался, и все время откладывал оцифровку на потом. Как все мы обычно поступаем. Но ровно год назад, в декабре 2016го, он сделал это. Вот на этом самом проигрывателе, который здесь стоит, и который играл перед началом нашего вечера. Вместе с С.Е.Дубовым они оцифровали, разрезали запись на отдельные файлы. Лариса Давыдовна часто вспоминает, как уже перед самым Новым годом, 28 декабря, встретила Виталия Дмитриевича на выходе из школы, и он просто сиял от того, что наконец закончил это важное для себя самого и для всех нас дело. Это было ровно за неделю до его трагической гибели. После сегодняшнего вечера памяти я обязательно выложу этот архив в школьных группах. Несколько песен пришлось заменить – пластинки старые, и игла порой перескакивает с дорожки на дорожку. Также хочу добавить в этот архив папку «Разговоры на концертах», в которой собрал все самое значимое с десятков концертов 80-90х годов. Свою речь на Вечере Галича Арнольд начинает словами «Самое интересное, когда слушаешь концерт Галича, это то, что он говорит между песнями» (Если все песни тебе уже хорошо известны). Так вот, у Окуджавы то же самое. Пара мест из этих записей уже прозвучала сегодня – про Татьяну Ларину, про то, как он был учителем литературы в сельской школе, о том, почему ему хотели запретить петь «Леньку Королева» и т.д. И там еще очень много – больше сотни – других интересных рассказов! И еще одно, последнее. Есть одно качество, которое не является обязательным для поэта или школьного учителя, но которым, мне кажется, обладали и Арнольд, и Окуджава. Окуджава в зрелые годы часто говорил, как ему не нравится в людях (в том числе и в самом себе в молодости) «суетливость», когда за кем-то бегают, под кого-то подстраиваются, пытаются кому-то понравиться, стараются угодить вкусам или представлениям о том, как надо делать, когда слишком важным становится мнение о тебе кого угодно – друзей, критиков, публики. Нужно быть уверенным в том, что ты делаешь, выражать в первую очередь самого себя. И вот Виталий Дмитриевич Арнольд, как мне кажется, был именно таким человеком – уверенным в своем деле, в выборе своего жизненного пути. Он ни за кем не бегал, не «суетился», это все мы шли к нему в его кабинет информатики. Сергей Павловский АРХИВ АРНОЛЬДА (песни Окуджавы и разговоры на концертах)
Булата Окуджаву постигла та страшная участь, которая досталась на долю очень многих его сверстников. Ему было всего 13 лет (7-8 класс), когда в 1937 году его отец стал жертвой сталинских репрессий. Шалва (Шалико) Степанович Окуджава был крупным советским деятелем, активным большевиком, устанавливал советскую власть в Грузии, потом работал в Москве, где и родился Булат. На момент ареста возглавлял знаменитый Уралвагонзавод в Нижнем Тагиле. Нам невозможно себе сейчас даже представить, что это такое. Это не просто «твоего отца арестовали за что-то» – за кражу, за взятку, за какую-то аварию, а он объявлен «врагом народа», то есть врагом того общества, в которым ты сам живешь, и в идеалы которого сам веришь. Более того – именно твой отец тебя и учил в них верить. А теперь он – враг. И при этом отец. Из очерка Евгения Таратуты «Однажды в Праге»: "Однажды мы с Булатом оказались вдвоем на скамеечке, остальные ушли на какую-то экскурсию. Булат жадно расспрашивал меня о моих страшных годах, потом расспрашивал о детстве. О родителях. Особенно его трогали мои рассказы о дружбе с родителями, о моем горе, когда в 1934 году арестовали отца, которого мы больше так и не увидели.
Потом Булат рассказывал о своем детстве. Горевал, что родители всегда были заняты своей большой партийной работой, а с ним оставались бабушки, тети, – они очень любили его, и он их любил, но тосковал по матери и по отцу. Родители были всегда заняты.
Полноценной была только жизнь во дворе на Арбате, где они жили в Москве.
Потом отца перевели на работу на Урал, но и там он был постоянно занят. Там же, на Урале, его и арестовали. В школе, рассказывал Булат, его поставили посреди класса и велели отречься: ты настоящий пионер, а твой отец – враг народа… Но и обо всем остальном творчестве. Как невозможно оторвать творчество Достоевского от его биографии, от его мнимой казни на Семеновском плацу по делу петрашевцев и сибирской каторги, так и песни Окуджавы невозможно оторвать от пережитого им. Это шрам на всю жизнь. И этот шрам, как не кощунственно это прозвучит, делает его творчество уникальным, неповторимым. Смотрите, как сам Окуджава пишет об этом в своем автобиографическом романе (уже в 90е годы) Из автобиографического романа Окуджавы «Упраздненный театр»: «Он числился, как не горько это осознавать, сыном врага народа. Но он внушил себе, что с его прекрасным отцом произошла ошибка и скоро это все утрясется. Он, сын врага народа, проводил школьные часы как в тумане, испытывая чувство вины перед остальными счастливчиками. Однако постепенно выяснилось, что судьбы многих схожи с его судьбой. К счастью, форма, в которую были заключены его душа и тело, оказалась податливой, почти каучуковой, и она, хоть и болезненно, но приспособилась все-таки, приноровилась, притерлась к новым обстоятельствам. Время летело быстро. Уже начало казаться, что счастья никогда и не было, а было всегда это серое, тревожное, болезненное ожидание перемен. Где-то здесь, за ближайшим поворотом». Чувствуете? Сам Окуджава, эта «эмблема Оттепели», вполне отчетливо выводит именно из детства свое будущее «шестидесятничество»! «Болезненное ожидание перемен. Где-то здесь, за ближайшим поворотом.» Но это все будет потом, очень сильно потом. А тогда, в 1937 году было очень трудно. Через год после расстрела отца арестовали и мать. Это была обычная практика. Если кто-то из семьи попадал в руки НКВД, клеймо уже было на всех членах семьи – это как болезнь, проказа, чума. Мать звали Ашхен Степановна Налбандян, она была армянкой. Ей досталось сперва 8 лет Карлага, потом выпустили с лишением в правах, а затем, с 1949 года – бессрочная ссылка под Красноярск, которая кончилась только после смерти Сталина. Сохранились воспоминания жителей этого заброшенного села – Большой Улуй, где много было таких ссыльных. О том, какая сильная и красивая это была женщина. «Ашхен часто показывала фотографию своих детей: Булата, старшего, и Виктора, младшего - Они совсем разные, не похожи друг на друга. И однажды, как бы между прочим, обмолвилась, что ее старшенький пишет стихи, что раньше в ЦК ВЛКСМ его очень хорошо принимали, а теперь, из-за нее, стали относиться недоброжелательно к его творчеству». «Ашхен Степановна сильно скучала по Армении. Однажды она посадила в землю виноградное семечко. И оно проросло. Как она радовалась этому. Она холила и лелеяла его. Оно выросло в настоящую виноградную лозу, правда, лоза не плодоносила». С сыном они встретились только через двадцать лет. Отношения, видимо, были не очень простые. Но мы ничего точно не знаем об этом. Они оба были людьми не любящими открываться, «распахиваться». Но и без всяких объяснений понятно, что когда ты теряешь мать ребенком, в 13 лет, а потом через 20 лет ее встречаешь, это нелегко. Это чужой человек. Нужно знакомиться заново. И это очень сложно. Взрослый человек может познакомиться с тем, кто будет его другом, товарищем, названным братом, женой, мужем. Но не матерью. Все-таки это дается только раз и только в детстве. Видимо, это был непростой путь, о котором мы ничего не знаем. Матери посвящено несколько очень важных стихотворений. Вот одно из них. Кино, конечно, лучше смотреть, чем о нем говорить. Поэтому мы сейчас покажем небольшую нарезку из фильмов, где звучат песни Окуджавы. Это фильмы самого разного качества – от великих до совершенно неведомых, и самых разных жанров – и веселые комедии, и детские фильмы, и про любовь, и про отношения, и про войну. В основном про войну Гражданскую, романтическую. А, если про Великую Отечественную, то, как правило, это фильмы не про саму войну, а про жизнь ветеранов после нее. Фильмы о том, как в обычной мирной жизни, в которой уже много чего другого происходит, но бывшее с ними в юности все равно не отпускает. И никогда не отпустит. Самый известный из этих фильмов – «Белорусский вокзал» Андрея Смирнова. Сцена с песней Окуджавы в исполнении Леонова, Папанова и других является кульминацией, самым памятным его эпизодом. И песня стала одной из самых знаменитых – ее строки и мелодия знакомы почти каждому в нашей стране, даже тем, кто и не знает имени Окуджавы. А при этом, ведь это совсем не характерная для него песня о войне. Другие куда более лиричны, грустны, многоплановы. Окуджава говорил, что он никогда бы сам не написал такую песню, если бы не четкий заказ от авторов фильма. Им нужна была не просто «Песня Окуджавы», а стилизация эпохи, нужна была очень простая, очень прямолинейная батальонная песня, которую солдаты сами бы могли сочинить и петь во время войны. А потом, спустя 25 лет после нее, они встречаются, и выясняется, что послевоенная жизнь у каждого вовсе не такая счастливая, как это рисовалось на фронте. И это при том, что все нынешние проблемы ничтожно мелки по сравнению с преодоленными в юности. Поэтому вся горечь и многоплановость здесь не столько в тексте песни, сколько в самой ситуации. Такой контрапункт – песня бодрая, прямая, зовущая вперед, а на глазах слезы, потому что все осталось в прошлом. Очень сильная сцена. Можно сказать, весь фильм снят ради нее. На этой картине Булат Окуджава работал с композитором Альфредом Шнитке, который взял за основу мелодию песни и переработал ее в марш. Были еще фильмы в соавторстве с Алексеем Рыбниковым, к некоторым песням пытался писать мелодию Матвей Блантер (автор «Катюши»), были другие композиторы, но самый плодотворный союз получился с Исааком Шварцем. В совместной работе с ним родились лучшие песни для кино – «Любовь и разлука», «Ваше благородие, госпожа удача», «Кавалергарда век недолог» и т. д. Более того, Шварц и Окуджава дружили много лет. Именно Шварцу посвящены строки «Музыкант, соорудивший из души моей костер…» Существует некоторое количество фильмов, в которых не только звучат песни Окуджавы, но где и он сам запечатлен на кинопленку. Чаще всего, опять же, поющим свои песни. Хотя есть, например замечательный кадр в фильме «Законный брак», где песню Окуджавы поет девушка в поезде, а он сам в качестве соседа по вагону просто стоит в коридоре и слушает. Это очень забавно. Не так много фильмов, где он совсем не поет. «Храни меня мой талисман» – фильм художественный (Янковский, Абдулов, Татьяна Друбич), но снят в документальной стилистике, поэтому Окуджава там играет как бы самого себя. В фильме о школьниках, добивающихся справедливости в закостенелой учительской среде «Ключ без права передачи» (эхо знаменитого «Доживем до понедельника») он читает стихи о Пушкине, то есть снова играет поэта Булата Окуджаву. Мне удалось найти лишь один фильм, где он не поет, не играет себя, и где не звучит ни одной его песни. Этот фильм вряд ли кто-то из вас видел. Это многосерийный соцреалистический фильм «Строговы» об уральских сельских революционерах. Окуджава там играет белого офицера, пытающегося уехать из России после разгрома Колчака. Мне кажется символичным, что и Владимир Высоцкий сыграл в советском кино человека той же судьбы – белого офицера, уплывающего из России после разгрома Врангеля (фильм «Служили два товарища»). У Окуджавы, конечно, не роль, а маленький эпизод без слов. Он про него смешно рассказывал на одном из концертов. Как гостил летом у кого-то в деревне в Тверской области. Неподалеку снимали кино, были какие-то общие знакомые. И к нему обратились, мол, «подвел актер, не приехал, срывается съемка, не поможете ли? И лицо у Вас такое подходящее, интеллигентное. Просто посидите один час молча на телеге и все! Делать ничего не надо». Ну, как водится в кино, съемки заняли не час, а целый день – на жаре, в гриме, в шинели. «Снимали так, потом так, потом эдак, потом меня били плетьми. Правда, затем из фильма это вырезали. Так что я зря мучился. В общем, желание еще хоть раз сниматься в кино у меня отбили на всю жизнь». Сергей Павловский
Ссылка на ролик "Окуджава и Кино"
Ссылка на видеоархив Окуджавы (фильмы и записи 70-80х годов)
|