МЕРТВАЯ ХВАТКА РОССИИ

 

 

* * *


Мне теперь не писать рубаи,
Разве взять на гитаре аккорд.
Эти годы в неволе мои
Переделали в пафос понт.

Не бродить мне по улицам темным,
Разбирая, где жизнь, а где смерть.
Это в прошлое все уходит,
Только прошлого не стереть.

Только прошлого не забыть,
Оно словно цветной витраж.
И камнями его не разбить.
Камень брось- разлетится мираж.

Мне теперь, чтоб тебя прочитать.
Стоит бросить презрительный взгляд.
Чтоб от жизни не уставать,
Не оглядываюсь назад.

Мне теперь не писать рубаи... 

 

 

10 сентября 2007 года

 

 

 

 

 

МОИ СНЫ О ПРОШЛОМ


Мои сны о прошлом, дорогом, хорошем между пальцев утекают каплями весенними, слезами белыми растают на щеках и небо упадет на землю и превратится небо в прах. Слова летят из ниоткуда и застывают на губах. Слова, три тысячи в минуту ночью, прозрачны даже очень. А под утро – зеленый чай в каком-то клубе, и разговор в чужой машине; витрины сонных магазинов покрыты пылью инея. Слова на самом деле просто звуки. Немного пафоса, вода без газа, имена пропавших кошек, соседи сверху, коктейли с ромом, и кто и кем на самом деле брошен. И сны мои о прошлом, дорогом, хорошем.

 

28.08.2006

  

 

 

 

 

 

МЫСЛИ-БАБОЧКИ


Сколько я поменяла имен? Миллион.
Джин из лампы сбежал.
Его адрес не дом и не улица.
Переехал в пустой флакон.
Шанель. Кашарель. Шевиньон.
Сколько я потеряла людей – не счесть.
Выйду я на берег ручья, вашу мать,
Буду камушки-фишки со дна
Собирать и сушить, чтоб на кон
Все поставить в рулетку
И проиграть. Ставки сделаны, господа.
Будем жить.

В дымоход Санта Клаусом лезет беда.
Испаряется с поверхности земли вода
И на тает лишь сердце из льда.
Стабильный пульс и типа все в порядке,
Светила меж собой играют в прятки,
Кардиограмма в норме, а рыбы в море
Недоумевают, зачем на суше столько боли.

А фонари мерцают освещая автобаны.
Мы по квартирам прячемся, зализываем раны,
С балконом сыпля на чужие соль.
Соседом-алкашом духов испиты авторские ароматы,
Писца и стриженную норку съела моль.
А под окном моим таджики неустанно,
уничтожают города отбойным молотком.
И все это мне кажется порою странным,
Но вовремя ловлю я мысли-бабочки сачком.

 

26.03.2008

 

 

 

 

 

МОНОЛОГ


Словно снег или дождь на мою нездоровую голову капает боль и руки до кончиков пальцев дрожь пробирает. На душу кристаллами крупными сыпется соль, а слезы земли иссохшие реки собой наполняют; по ним первый путь нескончаемый мои корабли и кораблики начинают. Только смысл теряется в этом пути и время, ведь в воздухе летнего вечера спертом, густом они безвозвратно исчезнут, растают.

Ты можешь в глазах сохранять холод тех планет или звезд, где ты обитала когда-то. У многих по коже проходит мороз от этого взгляда. Ты можешь в лице сохранять безразличие к миру и линией губ не выдать ни жеста, ни вздоха, ни звука. Ты хочешь владеть ситуацией, душу держать на замке и ключ проглотить, чтоб в лабиринтах чужих не теряться и не превратиться и не поменяться. Ты знаешь, чтоб не бояться совсем, нужно над миром суметь посмеяться и над собой. А то это сделает 
кто-то другой.

В твоих широко закрытых глазах-зеркалах под коркой льда, под паутиной, которой опутано сердце, под пылью, которой покрыты дверные засовы, под пестрой листвой, принесенной северным ветром, встает розоватое солнце над морем температуры точно твоего тела, искрящееся целой палитрой цветов. И ты в этом море одна из русалок, таких беззаботных, а может из чаек отчаянных, а может один из лучей на сияющем небе, свободная ото всех оков, от кошмаров и снов, от бессмысленных слов, от нечего делать произнесенных.

Под прожженным одеялом ты спала и точно знала, что вокруг идет война: что кого-то убивают где-то рядом, что кого-то кто-то любит очень сильно и обманывает часто. Что идет такая гонка, что живут и умирают, что сидит на каждой крыше снайпер и минуту выжидает, что кто хочет, то и варит, может кофе, кто-то курит; а без этого не может, а без этого кумарит… что идут торги на бирже, жизнь считается на граммы и становится дороже.

Под бездонным небом звездным ты спала и точно знала, что взрываются квартиры, самолеты и вокзалы, что в горах цветут сады, а военным приказали ждать в засаде до конца; что кого-то вроде ищут, а кого – не знают сами, что идет борьба миров, нашего с потусторонним, за свободную любовь. Силы тьмы и силы света, все сражаются за это. В радио эфире глюки, в море шторм двенадцать баллов, а на суше – снова лето и сбываются приметы и мечты у тех, кто не боится высоты.

Под сплошным дождем кислотным ты проснулась, точно зная, что тебя не угадают, если не заглянут в глаза.

Я держу тебя за руку. Мы идем по дороге из желтого кирпича, в чьем-то окне догорает свеча, а может лампочка Ильича, а может все это просто снится, как детям снятся герои прочитанных сказок, и мне бы понять надо, точно врубиться, потому что если не поймать свои мысли сразу, то можно уйти от реальности к трансу. То можно просто сойти с ума. Говорят, что еще одна сумасшедшая этому миру пока не нужна.

Не смотри в зеркала слишком часто, я оттуда ушла, я теперь очень близко, рядом совсем. Бледно светит луна, тень на лица бросая, мне не больно уже, я иду по осколкам босая. Оглянись, посмотри мне в глаза, меня ангелы за руки держат, а за волосы бесы тянут назад. Или это вперед. Все смешалось и никто эти стороны (света) не разберет.

 

 

23.06.2007

  

 

 

 

 

 

 

СУПЕР-СТАДО


Я плюю на жизнь, которая шифруется в стихах, погибает all-inclusive на лазурных берегах. Ада нет? Ад есть. Разлитый по шанелевым флаконам, шестикрылым самолетом исчезает в облаках.

Я плюю на жизнь с высот пизанских башен и столетних колоколен. Мира нет? Мир просто болен. Вечно чем-то недоволен. Между волей и неволей очень четкая черта. Кто не смыслит ни черта. Сквозь стакан дешевой водки, сквозь туман пустого взгляда из-под слипшихся ресниц. Места нет уже в приемных отделениях больниц. Психотерапия в моде. Паранойя, словно дождь, проливается на город. Одевайся по погоде, если хочешь жить подольше. Нас никто не охраняет. Наших псов съедают вши, делят на бифштексы блохи. Нас, наверно, тоже делят, только мы не знаем кто. Зашиваю мятый паспорт в шелковый подклад пальто. Кто теперь я? Хлопну дверью и уйду в свои трущобы, в белокаменные дебри.

Я плюю на эту жизнь и сама себе не верю. Музыканты едут в Бремен, утекает маслом время, жизнь шифруется в строках, прячется в пустых карманах, разъедает солью раны; Но ее никто не ищет. Все философы в могилах под землею разложились, а людское супер-стадо все пасется на лугах.

 

 

23.02.2008

 

 

 

 

 

 

 

МИР БЕЗ ПОЛА


Мир без пола и потолка.
Голова смиренно склонена 
под тяжестью платка. 
Листья без куста 
и церковь без креста. 
Я – новая невеста,
но здесь пока нет места 
для меня.

Известен лишь век. 
Год – наугад, месяц по погоде,
число невпопад. Шляпы с полями 
не в моде. В моде сейчас неглиже.
В одежде и на душе.
Или нет. Тогда что же?

Мир без пола, мир без потолка.
На флагах никаких черепов,
Лишь только протянутая рука.
Собаки ненависти спущены
И лают, лают, простые истины, 
которые и так все знают.

В прокуренных кабинетах 
сидят все те же. А может это
уже их дети, но очень похожие.
Ведь по Дарвину в мире нового не появляется
И не меняется. Лишь по мелочи добавляется.

К кому бы теперь пойти исповедоваться. 
Грехи мои и грешки поменьше
В карманах уже не умещаются. 
Быть может давно оцифровано все
и мне автоматом прощается?

Мир без дверей, без окон и стен;
Мир без потерь, без любви и измен. 
На часах вместо стрелки большой молоток.
Отбивает такт. Мирно жизни течет поток,
Но как-то не так.

 

 

2008

 

 

 

 

 

МЕРТВАЯ ХВАТКА РОССИИ


Посмотри в окно: там осень в танце кружит.
Посмотри на капли неба в темноте ночной.
Словно слезы на глазах асфальта – лужи.
Город плачет, пахнет в воздухе тоской.

Я люблю любое время года в городах России,
Я любить готова дождь, метель и камни града…
Только бы она меня держала силой,
И я этой хватке мертвой буду рада!

Посмотри: искрится снег из драгоценного метала.
Птицы в небе, словно бы слетевшие с гравюр.
Я живу на свете 21-ый год и мне всего - так мало...
Думаю об этом, глядя ввысь, и натыкаюсь на бордюр.

Я хочу все города вблизи увидеть,
Изнутри все исходить, ощупать, изучить.
Я хочу жить здесь, хочу любить и ненавидеть.
Если пулю в лоб – в России - получить!

Я куплю такой билет, с которым 
Можно ехать хоть на край земли.
Только этот край мне вряд ли нужен….
Я и так могу прокрасться вором, 
По родным скучающим просторам,
Подсмотреть, как в поле вьюга вьюжит,
Как поземка просеку утюжит,
Как старуха-осень листья кружит,
Плавится в Москве и в Питере асфальт,
Соловьи в лесах под Тверью тянут альт
Или сопрано. 
Я могу проснуться утром рано и сама,
Как соловей запеть. А могу набраться сил 
У утренней природы, от земли подняться ввысь и улететь.


Я люблю любое время года в городах России,
Я любить готова дождь, метель и камни града…
Только бы она меня держала силой,
И я этой хватке мертвой буду рада!

 

 

2008

 

 

Маша Молодцова

 

фотография


 вернуться к разделу Творчество

 

www.1543.ru