Москва


Что, Москва, скажи, ты делаешь с людьми?
Страх гнетущий, страх, крадущий сердце.
Людям из тебя от смерти не уйти,
От стыда и ужаса им никуда не деться.

Как, скажи, как мне любить людей?
И как мне ненавидеть эти лица?
И как избавить мир от душащих идей,
Как мира на земле добиться?

Поведай, как простившиеся с миром
Летят на небо странники с земли;
Как не бояться жить в своей квартире;
Как не отчаяться, беседуя с людьми,

Как слушать новости, где, что ни слово,- смерть;
Как видеть кадры гибели и страха;
Как мне узнать, когда мне умереть;
Как мне не плакать над мечтами праха.

Но ты не слышишь, не даешь ответ.
Ты тихо умираешь и предсмертно дышишь.
Ведь это правда, в мире смерти нет!
Ведь это правда, Господи? 
                                    ТЫ Слышишь? 

 

 

 

 

Портрет


Ты давно уже жил во мне, 
Я тебя обнимала в мечтаньи,
Узнавала тебя на стене
И любила в своем сознаньи.

Я увидела твой портрет.
Холод смерти сковал мне жилы.
Все равно, когда нас уже нет,
Мы в сознаньи других, и живы.

Ты меня в мятеже не вини,
Хоть и много людей на свете,
Но в моих мечтах мы одни,
О тебе все мечты эти.

Пусть ты был самый лучший поэт,
Я ведь тоже чего-то стою.
Пусть тебя давно уже нет,
Все равно ты любим мною. 

 

 

 

 

* * *


Расскажи, что за счастье быть милой,
Но любить не того, кто с тобой?
Покажи мне то счастье, любимый,
Куда я окунусь с головой,

Где забуду о мире, хоть странном,
Все же более близком, живом,
Где могу я свободно есть манну,
Упиваясь волос твоих льном.

Мне от жизни не так много надо:
Кусок хлеба, мечтаний покой.
Я готова стерпеть муки ада,
Но останусь навеки такой.

Если сможешь, меня оставь ты –
Мне не надо любви твоих слез.
Я еще не пятно на асфальте,
Но окно – это дверь моих грез.

 

 

 

 

Первая

«Кто испытывает это впервые, тот свалится от изнеможения через 100 мгновений… 
а тому, кто пройдет двадцать снов, могут позавидовать и боги…»

                                                                                        Джек Лондон

Как быстро летела, так низко упала. Бабочкой синей хотела к огню – я так обожглась! Обожглась льдом душ и сердец людских.

Хотела любить объем, но не плоскость, но не учла, что влюбилась в холодный экран.

Влюбилась я в лед, и сама была льдом. Наказана.

Льдом озера Коцит согреты все люди; питаются тем, что грызут этот лед, разрывая на части себя и друг друга; страдают.

Обжегшись, не хочется вновь огня испытать. Уж лучше быть льдинкой, чтобы не ощущать равных себе боль. 

Мертвы и холодны; наказаны. Все, всё…

 

 

 

* * *


Скажи мне, почему так одиноко?
Скажи, откуда сей предсмертный плач?
Ответь, ну почему, зачем ты так жестока?
И почему снег с неба - белый врач? 

И почему не небо – воздух клетки?
Откуда сташный вой, летящий в небеса?
Все иглы снега впились в мои веки
И нити бесконечности – в уста.

Весь мир – война, и в нем не много смысла:
В борьбе за мир все убивают всех,
И давятся, вопя, охапки пацифистов,
И тянется неровный, нервный смех.

У каждого мир собственный, терзает
Других в надежде мира для себя.
И он других в свой мир не допускает – 
Боится, что они наставят свои “я”.

Вот глупый стих, смешной и бестолковый,
Ты прочитай, посмейся и забудь.
Ты улыбнись на смысл пустяковый
И пошепчи, лаская, нежно: “Пусть…”

И пусть кругом война , и люди тонут в боли!..
Пусть яркий взрыв стремится в небеса!..
Пусть смерть расторгнет все мои оковы!..
…я с благодарностью взгляну тебе в глаза.

 

 

 

 

Без Елеосвящения.

«…вот тогда-то человек и остается наедине с Богом» 

                                                Джек Лондон

Лечу по темным коридорам, навстречу Солнцу. Конец всему. Конец всему миру, ожиданию, страданиям и вере. 

Я покидаю вас, кого уж нет давно. Лишь в памяти остались вы моей. Прощайте, смеха моего неслышные оттенки, юности моей напрасные мечты. Вы уходите, тая, словно кто-то слишком давно начертил вас пальцем на запотевшем окне. Окне в Небо.

Вся пустая жизнь проплывает перед глазами из-за слез, а, может, из-за дождевой пыли, струящейся сверху. Жизнь, похожая на голубоватый сон вечерних полузамерзших деревьев.

Лечу в ничто из ничего – белое безмолвие…

 

Но вот он, мощный луч света, встречающий мой потерянный внутренний мир на пути к Вечности, отталкивающий и, одновременно, притягивающий к себе своей безвестностью.

Ступень,… еще,… еще…. Долгая лестница. Кончилась – все когда-нибудь кончается. Кроме Света. Свет здесь везде, и больше ничего. 

Несколько мгновений Света - сколько веков ушло во тьму.

И внизу уже нет даже ничего, даже пустоты, и лестница исчезла – путь закрыт, траектория прервана, пора домой.

 

Мой дом – мой Бог. И я хочу домой, туда, где мой Бог. Мне не нужны ваши боги.

Вот она, Вечность… Мокрым снегом ложится мне на плечи, угнетая своим одиночеством. Вечность всегда одинока. Мой бесконечный Бог струится в воздухе, Он везде, но Он один, един. Он пришел за мной и окутал меня собой навсегда. Меня нет.
Я – Вечность. 

 

 

 


 

вернуться